Здесь вам не причинят никакого вреда - Страница 45

«Так вот у какого страха глаза велики!» – некстати озарило Мари.

– Ой, – сказала курсантка, – а я на вас чуть не села. Извините.

– Но не села же, – под парой мерцающих глаз на мгновение вспыхнул провал рта. Мари опять вздрогнула. – Так что не о чем и говорить.

– А вы почему не со всеми? – девушка кивнула на Георга в окружении кошмаров.

– Смотрю.

Голос у Ящика был странный, скрипящий, но не скрипом старого ящика, а треском и скрипом падающей вековой сосны.

– А, – сказала Мари и тоже посмотрела на шефа. Тот как раз срывал форменную фуражку со словами: «Да чтоб мне провалиться!».

– Твой начальник правильно боится, – вдруг произнес Ящик.

– Правильно? – Курсантка удивилась. Испуганным Георг совсем не выглядел. – Это как?

– Он свой страх внутрь загоняет. Поперек страха идет. Кто так не может, теми страх управляет. Это тоже правильно. А ты…

Ящик замолчал и уставился на Мари. Выждав немного, девушка спросила:

– А я?

– А ты ни так, ни этак. Твой страх из тебя выливается.

Мари снова задумалась.

– Моргните, пожалуйста.

Ужас моргнул. Девушка вздрогнула и прислушалась к себе.

– Да… похоже. А как вы это увидели?

– Работа такая. Смотреть. Видеть.

Курсантка вспомнила курс общения с криминальными элементами (раздел «Преступные сообщества», глава «Базовые понятия») и уточнила:

– Вы здесь Смотрящий, да?

В скрипящем голосе послышались ироничные нотки:

– Поглядывающий.

Мари посмотрела на Поглядывающий Ящик с уважением. И тут же сказала:

– Раз вы все видите, то должны и про Хамелеона знать?

Глаза-миндалины прищурились.

– А какое вам, полицейским, дело до нас? Мы не преступники. Никого не грабим, не похищаем, не убиваем – в отличие от вас, людей. Ты ведь не вегетарианка? Вы, чтобы прокормиться, убиваете животных, а мы – нет. Пуганем немного – и сыты. Так?

Ящик слегка повернулся в сторону девушки. «Ждет, – поняла она, – что спорить буду. Интересно, что у него под крышкой?» А сама сказала:

– Вы как бабочки.

Поглядывающий заморгал совсем по-человечески и не страшно.

– Бабочки, – пояснила Мари, – тоже никого не убивают. Собирают себе нектар, а заодно опыляют.

Ящик заколыхался, как водяной матрас при землетрясении. Курсантке отчего-то стало очень не по себе. Кошмары принялись суетливо оглядываться. И даже Георг сбился на фразе: «Давайте договариваться по-серьезному, а не то…»

– Извини, – сказал Поглядывающий, постепенно утихая, – это я так смеюсь. В инфразвуке. Бабочки… Что ж вы нас тогда ловите, раз мы… бабочки, ах-ха!

Бок кошмара снова всколыхнулся, и девушку прошиб прохладный пот.

– Мы не всех бабочек ловим. Только тех, кто кусается. Омордня, например. Он, кстати, и ваших ест.

Ящик перестал колыхаться и прикрыл глаза.

– Омордень, – сказал он после паузы, – это вопрос отдельный. А Хамелеон тут при чем?

– Так он на Омордня работает.

На секунду Мари стало страшно, что она сейчас выболтает служебную тайну. С этим страхом она поступила, как с остальными: позволила вылиться наружу – и выболтала Ящику все, что им удалось узнать у Лео.

– Лео, – скрипнул Поглядывающий, – вот уж кто любитель бабочек. А Хамелеон, ты говоришь, к душегубу подался. И ты, я вижу, не врешь…

Ящик задумался. Мари перевела дух. А заодно и взгляд. Георг сидел в кругу бубнящих кошмаров и монотонно повторял:

– Давайте уже что-нибудь решайте. Хватить мне мозги компостировать. Давайте уже что-нибудь решайте…

«Да, пора бы уже что-то решить», – согласилась с шефом курсантка. Синяя пленка на стенах потускнела, истончилась, а возле двери, там, куда инструктор ткнул флаконом, и вовсе исчезла, оставив небольшое, сантиметров тридцать в диаметре, черное пятно.

– Ладно, – сказал Ящик. – Будешь должна.

– Только если этот долг не помешает исполнению моего служебного долга, – внесла уточнение девушка.

Поглядывающий Ящик приоткрыл крышку и издал вроде бы тихий, шелестящий звук, который удивительным образом заполнил подвал от края до края. Кошмары застыли. Георг поднял голову.

«А под крышкой у него темно и хвоей пахнет», – отметила Мари.

– Хамелеон. Связался. С Оморднем, – сказал Поглядывающий, и эти несколько слов упали так тяжело, что заставили кошмары пригнуться. – Это. Не. Правильно. Омордень – беспредельщик, и Хамелеон – подручный его.

«Получилось!» – обрадовалась курсантка.

– Вы знаете, – продолжил Ящик, – мы своих не сдаем. Поэтому сдать Хамелеона не можем.

«Вот тебе и на…»

– Но Хамелеон связался с беспредельщиком, поэтому сдать его нужно.

«Вот тебе и вот тебе и на», – сложно подумала Мари.

– Пускай… – главный кошмар прищурился, ужасы расступились, и в прицеле миндалевидных глаз затрясся Колорез, – …он все полиции расскажет.

– Что? – взвился металлический уродец. – Чтобы я? Да ни за что! Вы же меня потом уроете.

Остальные ужасы облегченно зашевелились. Георг встал и принялся шарить по карманам.

– Уроем, – согласился Туча, – но неглубоко.

– А если не сдашь, – добавил Шланг, – уроем эдак по самые пассатижи.

– Или Светлую Память устроим, – завершил перечень перспектив назначенного стукача Труба.

Колорез ответил не сразу – для начала ему пришлось перестать колотиться.

– Да, – звякнул он, – конечно. Я скажу. Конечно. Это…

Режуще-колющий ужас исподлобья оглядел коварных сотоварищей и ткнул щупальцем-спицей в сторону Шланга.

– …ты! Чего вылупился? Ты вчера Непотопляемым Затопленником оборачивался, я видел! А до этого – Ползуном Подкроватным! Ты думал, никто не видел? А я – видел!